Чем дальше, тем безразличнее и холоднее относится Блок к лжепатриотическому ажиотажу вокруг. Пусть по типографской ошибке в том его стихов вклеили целый лист из сборника Игоря Северянина, но в его поэзию не попадет ни единой нотки, прославляющей эту дрянь и глупость, как начинает он отзываться о войне. И когда жена Федора Сологуба, Анастасия Чеботаревская прислала ему письмо с «залпом» упреков за то, что он участвует в «гадком», «пораженческом» журнале «Летопись», Блок лаконично ответил ей (27 декабря 1915 г.):
«Журнал Горького не производит на меня гадкого впечатления. Я склонен относиться к нему очень серьезно. Вовсе не все мне там враждебно, а то, что враждебно, - стоящее и сильное».
И в письме к матери замечал:
«После Крымской войны нашему поражению радовался, между прочим, Хомяков».
Хомяков - известный славянофил прошлого века, и упоминание о его «пораженческой» позиции очень примечательно: невозможно же Хомякова заподозрить в отсутствии патриотизма или «пронемецких настроениях»!
Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...
(«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух...»)
Так писал поэт в разгар войны, в июне 1916 года.
Блок не поддается ура-патриотической фразе, он упрямо отстаивает свою давнюю любовь к немецкой культуре (хотя немецкая же обывательщина вызывала у него крайнее отвращение), он готов защитить и спасти от гибели высокие человеческие идеалы:
Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
(«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух...»)
Надо ли говорить, что «безумные рабы» - это вовсе не согнанные и не попавшие в ослеплении на всемирную бойню люди?
«Безумные рабы» - это все коноводы и подпевалы «великой» войны, желающие, чтобы весь мир одичал, и с воинственным воплем замахивающиеся на все, чем дорожило человечество. Это мобилизованное «общественное мнение», барды и трубадуры войны, по большей части славящие ее «из прекрасного далека».
«Как можно быть счастливым, когда кругом такой ужас?» - недоуменно сказал Блок своей родственнице С. Н. Тутолминой накануне ее свадьбы, состоявшейся в начале 1916 года.
Уйти от этого ужаса в искусство, в радость плотского существования?.. Но это ведь тоже значит - дать вплести в себя «страничку» из Игоря Северянина;
Еще не значит быть изменником
Быть радостным и молодым,
Не причиняя боли пленникам
И не ходя в шрапнельный дым.
...Еще не значит! Прочь уныние
И малодушная хандра! Война - войной!
Но, очи синие,
Сияйте нынче, как вчера!
А Блок завершает в первые же месяцы войны ранее набросанное стихотворение:
Милый друг, и в этом тихом доме
Лихорадка бьет меня.
Не найти мне места в тихом доме
Возле мирного огня!
Голоса поют, взывает вьюга,
Страшен мне уют...
Даже за плечом твоим, подруга.
Чьи-то очи стерегут!
За твоими тихими плечами
Слышу трепет крыл...
Бьет в меня светящими очами
Ангел бури - Азраил!
В этом стихотворении угадывается будущее создание поэта - «Соловьиный сад». |