Александр Блок
 VelChel.ru 
Биография
Андрей Турков о Блоке
  Часть I
  Часть II
  Часть III
  Часть IV
  Часть V
  Часть VI
  Часть VII
  Часть VIII
  Часть IX
  Часть X
  Часть XI
  Часть XII
  Часть XIII
Часть XIV
  Часть XV
  Часть XVI
  Часть XVII
  Основные даты жизни и творчества Александра Блока
  Краткая библиография
Хронология
Семья
Галерея
Поэмы
Стихотворения 1898-1902
Стихотворения 1903-1907
Стихотворения 1908-1921
Стихотворения по алфавиту
Хронология поэзии
Автобиография
Проза
Критика
Переводы
Об авторе
Ссылки
 
Александр Александрович Блок

Андрей Турков о Блоке » Часть XIV

И в тихий час ночной, как пламя,
Сверкнувшее на миг,
Блеснет мне белыми зубами
Твой неотступный лик.

Да, я томлюсь надеждой сладкой,
Что ты, в чужой стране,
Что ты, когда-нибудь, украдкой
Помыслишь обо мне...

За бурей жизни, за тревогой,
За грустью всех измен, -
Пусть эта мысль предстанет строгой,
Простой и белой, как дорога,
Как дальний путь, Кармен!

Трагически звучит мотив неизбежной разлуки и зовущего поэта «дальнего» крестного пути, который неизменно будет представляться возлюбленной при воспоминании о герое... И это снова роднит цикл с поэмой «Соловьиный сад», где герой расстается с счастьем ради «каменистого» пути, «большой» дороги - жизни.

Но блоковская Кармен и обитательница «соловьиного сада» совсем не тождественны друг другу. В героине цикла есть еще один «план». Ее образ переливается всеми цветами жизни - «как океан меняет цвет...» Сквозь «дымно-светлый» облик проступает иной, «ужасный», в пушкинском смысле этого слова:

...Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Он весь как божия гроза...

(«Полтава»)

«Золото кудрей» загорается «червонно-красным» огнем. И в стихотворении «Вербы - это весенняя таль...» пушистая, нежная верба сменяется в конце «страшным» цветом роз.

Мы снова в том таинственном мире, где, задавшись целью разделить «песни личные» и «песни объективные», «сам черт ногу сломит», как заметил поэт в 1908 году. К циклу «Кармен» в особенности относится сказанное П. Громовым о более раннем стихотворении Блока («Твоя гроза меня умчала...»): «Метафорический образ грозы тут может и должен прочитываться не только как проявление высокого, всеохватывающего индивидуального чувства; его трагическая сила в том, что индивидуальное самозабвенное чувство должно восприниматься и как одно из преломлений общего вихря, налетевшего на жизнь».

Стихотворение, о котором говорит исследователь, относится к 1907 году, то есть времени, когда поэт не только испытывал «бурю» страсти, но и слышал «дальние раскаты» только что прошумевшей «грозы» 1905 года.

«Рокот забытых бурь», «отзвук забытого гимна», лев, томящийся за решеткой, - все это неуловимо играет отблесками воспоминаний и мыслей о «певучей грозе» революции, о «голосе черни многострунном», этом меняющем цвет океане.

В заключительном стихотворении цикла звучит удивительное - для любовных стихов - признание:

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.
Вот почему я - твой поклонник и поэт!

Это присяга самому духу свободы, никому не подвластной стихии, «невзнузданных стихий неистовому спору», по словам Аполлона Григорьева, и григорьевский образ кометы не случайно вновь появляется в финале блоковского цикла:

Сама себе закон - летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит...

«Явленье Карменситы» в этом широком смысле обнимает собой все важнейшие стороны действительности, объединяя их в живом, противоречивом, динамическом единстве:

Всё - музыка и свет: нет счастья, нет измен...
Мелодией одной звучат печаль и радость...

И снова, как прежде на голос собрата-художника, душа поэта взволнованно и согласно отвечает на голос «певучей грозы», «дикого сплава миров»:

Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.

Мысль поэта так высоко взмыла, что он мог бы сказать о цикле «Кармен» словами своего «Демона»:

И, онемев от удивленья,
Ты узришь новые миры -
Невероятные виденья,
Создания моей игры...

Тем большей натяжкой было бы проводить какие-либо точные аналогии между реальной историей любви Блока и сюжетом «Соловьиного сада». Но что-то от атмосферы этой любви вошло и в эту поэму.

«Она никогда не выходит из подъезда, сколько я ни хожу мимо, - говорится в записных книжках поэта. - ...Ночью - ее мелькнувший образ. Ночью она громко поет в своем окне... ее цветы, ее письмо, ее слезы, и жизнь опять цветуще запутана моя...»

Каждый вечер в закатном тумане
Прохожу мимо этих ворот,
И она меня, легкая, манит
И круженьем, и пеньем зовет.

И вот печальная нота предчувствия: «Но все так печально и сложно... я боюсь, что, как вечно, не сумею сохранить и эту жемчужину».

В звон «весенних крыл» - «как вечно» у Блока - вплетается голос жизни, отдаленный гул войны, биенье встревоженного судьбой родины сердца.

Этот голос часто возникает в ушах поэта. В бессонницу, слушая фабричные гудки под утро, он пытается вспомнить стихи Вячеслава Иванова:

Море, темное море одно предо мной...
Чу, Сирена ль кличет с далеких камней?..
«Вспомни, вспомни, - звучит за глухой волной, -
Берег смытых дней, плач забытых теней».

«Люблю это - мрак утра, фабричные гудки, напоминает...» - записывает он.

«Надо, чтобы такое напоминало о месте, на котором стоишь, - возвращается он к той же мысли после одного разговора, - и надо, чтобы иногда открывались глаза на «жизнь» в этом ее, настоящем смысле...»

Выше приводилось насмешливое выражение Мережковского о Блоке как о средневековом рыцаре, выскочившем прямо из готического окна и устремившемся к «исчадию Волги».

Плоская фельетонная выходка Мережковского, быть может, сыграла ту же роль, какую иногда играют попавшие в перламутровую раковину песчинки: вокруг них начинает разрастаться жемчужина.

Страница :    << 1 2 [3] 4 5 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Я   #   

 
 
    Copyright © 2024 Великие Люди  -  Александр Блок