Александр Блок
 VelChel.ru 
Биография
Андрей Турков о Блоке
  Часть I
  Часть II
Часть III
  Часть IV
  Часть V
  Часть VI
  Часть VII
  Часть VIII
  Часть IX
  Часть X
  Часть XI
  Часть XII
  Часть XIII
  Часть XIV
  Часть XV
  Часть XVI
  Часть XVII
  Основные даты жизни и творчества Александра Блока
  Краткая библиография
Хронология
Семья
Галерея
Поэмы
Стихотворения 1898-1902
Стихотворения 1903-1907
Стихотворения 1908-1921
Стихотворения по алфавиту
Хронология поэзии
Автобиография
Проза
Критика
Переводы
Об авторе
Ссылки
 
Александр Александрович Блок

Андрей Турков о Блоке » Часть III

Блок счел письмо Белого «странным» и переслал его невесте, которая, наоборот, нашла, что «после Зинаидиного оно ведь совсем просто и понятно», то есть считала, что сказанное Гиппиус о Белом - правда.

Наконец Белый совсем отказался. Возможно, что он старался отговорить от шаферства и Сергея Соловьева.

Во всяком случае, 1 августа Сергей Соловьев, раньше сам напрашивавшийся на эту роль, отвечал Белому:

«Совершенно понимаю, что ты не хочешь никуда ехать. Я тоже хочу безвыездно прожить в Трубицине до конца августа и на свадьбу Блока не ехать».

И действительно, написал Блоку, что «по некоторым обстоятельствам» не сможет быть на свадьбе. (Однако он относился к ней иначе, чем Белый и Гиппиус, видя в женитьбе Блока событие огромного мистического значения. «Пускай бог благословит тебя и твою невесту, и пускай никто ничего не понимает, и пускай «люди встречают укором презренным то, чего не поймут... - писал он Блоку 12 августа. - ...Дело пахнет Владимиром Соловьевым. Отсылаю тебя к четвертому изданию стихотворений».

Почти накануне свадьбы Сергей Соловьев не усидел в Трубицине и неожиданно явился в Шахматове. На следующий день он вместе с женихом поехал в Боблово и был совершенно очарован Любовью Дмитриевной. Он находил ее красоту то тициановской, то древнерусской. Она казалась ему ожившими строчками блоковских стихов:

...Молодая, с золотой косою,
С ясной, открытой душою.

Месяц и звезды в косах...
«Входи, мой царевич приветный...» -

(«Я вырезал посох из дуба...»)

вспомнились ему блоковские строчки, как только он увидел ее на крыльце. «Лучше не видел и не увижу! Идеальная женщина!» - восклицал Соловьев.

Они возвращались уже ночью, останавливались в лесу, и Блок рассказывал спутнику, сколько раз он проезжал здесь.

- ...Ночь с лунными бликами, лошадь дрожит и шарахается в сторону. И право, я не знал тогда, где Она, не здесь ли, и все допускал, все невероятное и все невозможное, и сам дрожал от восторга и ожидания. И часто не мог понять, где огонь, какой огонь, что в этом огне, не знак ли это расцветающей страсти. И чудилась Она в лилиях Офелии, с тяжелыми потоками золотых кос. И кусты шевелились...

В день свадьбы, 17 августа, Сергей Соловьев написал стихи, посвященные Блоку:

Над Тобою тихо веют
Два небесные крыла...
Слышишь: в страхе цепенеют
Легионы духов зла.

Ему все казалось необычайным и знаменательным - и природа вокруг, и погода, с утра дождливая, но к вечеру прояснившаяся, и безмерная взволнованность престарелого Менделеева, надевшего все свои ордена, и Александры Андреевны, и торжественная обстановка венчания в селе Тараканове, и патриархальное появление крестьян со свадебными дарами.

Блок не сразу понял, что юношеская восторженность его кузена сочетается о «взглядыванием в окна и на чужие дворы».

Уже перед свадьбой С. Соловьев советовал жениху «убить дракона похоти». Уезжая из Шахматова, он настоятельно рекомендовал Блоку внимательно заняться; «Историей теократии» В. Соловьева, повторяя эту просьбу в письмах и с ужасом рассказывая о том, как одна; новобрачная взяла с собой на медовый месяц... томик Короленко.

«Видишь, как много еще придется сделать усилий, чтобы мир преобразился!» - провозглашал воинственный гимназист.

Приехав осенью в Петербург, он с огорчением увидел на столе у Блока, правда, не Короленко, но стихи Бальмонта.

«Я еще не последовал твоему совету и не прочел «Теократии», - отвечает Блок 10 ноября 1903 года. - Читал осенью «Духовные основы жизни» [Вл. Соловьева], потом опять оставил» {«Письма Александра Блока». Л., 1925, стр. 59.}.

А летом он жаловался невесте, читая третье сочинение Вл. Соловьева: «...с «Оправданием добра» мало выходит путного».

Более свежие впечатления захватывают его.

«...Сейчас мы (издательство «Скорпион». - А. Т.), - писал Брюсов Андрею Белому в конце июля 1903 года, - издаем 6 стихотворных сборников; Д. С. [Мережковского], 3. Н. [Гиппиус], Сологуба, мой, Коневского, Балтрушайтиса, Бальмонта 7-ой, Ваша будет 8-ой. Вся русская поэзия будет в Скорпионе. Эта осень - что-то вроде генерального сражения. Ватерлоо или Аустерлиц?»

Блок внимательнейшим образом читает эти издания. «...За последнее время «Скорпион» вызывает очень большие дозы личной моей благодарности, издавая книги», - сообщает он П. П. Перцову 9 декабря 1903 года.

Для него Брюсов после своего сборника «Urbi et orbi» («Городу и миру»), конечно, Наполеон после Аустерлица.

«Все время слышен «шум битвы», - пишет он в рецензии. - Бьется кто-то в белом с золотом, кто-то сильный с певучим мечом... Если говорить о «направлений», то надо сказать, что всякое направление беспомощно меркнет в красках книги».

И даже в другом, более сдержанном варианте этой рецензии все же говорится:

«Перед нами - книга, как песня, из которой «слова не выкинешь»... Рассуждение о совершенстве формы и т. п. - представляется нам по отношению к данной книге общим местом».

Книгу Брюсова Блок купил еще перед свадьбой, в Москве, когда ездил заказывать букет невесте. Теперь это его постоянное чтение. Многое он уже знает наизусть. Всем друзьям горячо рекомендует книгу Брюсова:

«Прочтите, милый Александр Васильевич, это совсем необыкновенно, старого декадентства, по-моему, нет и следа. Есть преемничество от Пушкина - и по прямой линии», - пишет он А. В. Гиппиусу.

Брюсов, певец ассирийских царей и викингов, творец изысканных и вызывающих образов, в своей новой книге провозглашал отказ от многого из своего собственного недавнего прошлого:

Прочь, венки, дары царевны,
Упадай, порфира, с плеч!
Здравствуй, жизни повседневной
Грубо кованная речь!

(«Работа»)

В «Urbi et orbi» ворвался пестрый гомон «жизни повседневной», гул большого города, ропот человеческих толп. Для самого Брюсова все это по преимуществу являлось просто очередным его эстетическим увлечением. Он заметно любуется своей способностью к перевоплощению, к завоеванию новых тем, чтобы, поставив на них свое клеймо поэтического конквистадора, двинуться дальше.

Но такие чуткие читатели его книги, как Блок, истолковали стихи Брюсова по-своему, глубже, увидев в них возможности новых дорог. Перечитывая «Urbi et orbi» теперь, видишь, что темы, намеченные автором эффектно и броско, но в значительной мере декларативно, потом, в стихах его младших собратьев, часто преображались, обогащались более конкретным жизненным содержанием, подчиняясь иному видению мира.

Так, обращение Брюсова к «матери-земле», которую он «в губы черные целует», после того как ее «чуждался... на асфальтах, на гранитах», отозвалось в поэзии Андрея Белого темой бегства из «грохочущего города» в «поля» деревенской России.

В «Urbi et orbi» есть несколько брюсовских гаданий о своих путях - скорее литературных, чем жизненных;

Страница :    << 1 [2] 3 4 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Я   #   

 
 
    Copyright © 2024 Великие Люди  -  Александр Блок